“НА ПУТИ К РЕВОЛЮЦИИ” 4.Россия и Европа Преподобный Максим Исповедник (582-662): “Я не желаю чтобы еретики мучались, и не радуюсь их злу. Боже сохрани! — но сугубо радуюсь их обращению. Ибо что верным может быть милей, нежели видеть рассеянных чад Божиих собранных воедино. Я не потерял рассудок, чтобы советовать ценить немилосердие выше человеколюбия. Напротив, я советую со вниманием и усердием творить добро всем людям и всем верным быть всем для нуждающихся. Но при этом я говорю: нельзя помогать еретикам в утверждении их безумных верований, здесь нужно быть резким и непримиримым. Ибо я не называю любовью, но человеконенавистничеством и отпадением от Божественной любви то, когда кто-либо утверждает еретиков в их заблуждении на их неминуемую погибель” 1. Преподобный Феодосий (ок. 1036-1091), игумен Киево-Пе-черский: “Я, Федос, худой, раб Пресвятой Троицы, Отца и Сына и Святаго Духа, в чистой и Православной вере рожден и воспитан в добре и наказании правоверными отцом и матерью, наставлявшими меня доброму закону: верой же латинской не прельщаться, обычая их не держаться и причастия их избегать, и всякого учения их избегать, и нравов их гнушаться, и оберегать своих дочерей: не отдавать за них и у них не брать. [Нельзя] ни брататься с ними, ни кланяться им, ни целоваться, ни есть или пить с ними из одной посуды, ни пищу их принимать. Тем же, кто у нас просит, Бога ради, есть или пить, дать, но в их посуде; если же не будет у них посуды, то в своей дать, а потом, вымыв ее, помолиться. Все это потому, что неправильна вера их, и нечисто они живут <...> Мне же говорил отец мой: ты, чадо, остерегайся кривоверных и всех их разговоров, чтобы не исполнилась и наша земля злой той веры. И те, спасая, спасут душу свою, кто в Православной вере живет; нет ведь иной веры лучше нашей, так как чиста и свята наша вера Православная — живущие в этой вере от грехов избавятся и мук вечных избегнут, а к жизни вечной причастятся и со святыми радоваться безконечно будут. А живущим в другой вере — или в латинской, или в сарацинской, или в армянской — не видать жизни вечной. Не подобает же, чадо хвалить чужую веру. Если хвалит кто чужую веру, то оказывается своей веры хулителем. Если же начнет непрестанно хвалить и свою и чужую, то оказывается такой двоеверцем, и близок он к ереси. Ты же, чадо, остерегайся их, и свою веру непрестанно хвали. Не сходись с ними, но избегай их и подвизайся в своей вере добрыми делами, и милостынью одаряй не только единоверцев, но и чужих. Если видишь раздетого, или голодного, или от стужи или от беды какой страдающего, будет ли то иудей, или сарацин, или болгарин, или еретик, или латинянин, или язычник любой — всякого помилуй и от беды избавь, если можешь, — и не будешь лишен воздаяния от Бога. Бог ведь и Сам ныне поганых опекает так же, как и христиан. Поганых же иноверцев защищает Бог в этом веке, но в будущем лишены они будут добродетели. Мы же, живущие в Православной вере, и здесь охраняемы Богом, и в будущем веке спасены будем Господом нашим Иисусом Христом” 2. Митрополит Филарет (Дроздов, 1782-1868), Московский и Коломенский: “Люби врагов своих, борись с врагами Отечества и ненавидь врагов Христовых” 3.* /* “Тот ненавидит мысленных врагов совершенной ненавистью, — говорит преп. Евфимий Зигабен, — кто ни движением, ни действием, ни мыслью не грешит, что означает величайшее и крайнее безстрастие. А враги Господа суть нечистые духи и идолослужители. еретики и беззаконные люди” 4./ Преподобный Нил Мvроточивый Афонский (XVI в.):** /** Память преп Нила Мvроточивого чтится на Востоке и празднуется 7 мая (ст. ст.) — обретение мощей его и 12 ноября (ст. ст.) — день его блаженной кончины. (7/20 мая празднуется также наш преп. Нил Сорский, а 12/25 ноября — память преп. Нила Постника). Преп. Нил Мvроточивый жил и подвизался на Святой Горе Афонской в XVI веке и известен как прославленный от Господа подвижник, ревностный обличитель уклонения афонского монашества. По несомненному свидетельству 18 января (ст. ст.) 1817 г. преп. Нил явился простому афонскому иноку Феофану и в продолжительном беседе под видом старца изрек ему эти “Вещания”, которые инок Феофан, по благодати Святаго Духа, подробно затем записал с помощью грамотного друга своего о. Герасима. Свою рукопись “Вещаний” они окончательно завершили в 1819 г. Последующие обстоятельства понудили их покинуть Святую Гору, чтение их рукописи вызвало ожесточенные нападки на них братии. По повелению Преподобного они переселились в монастырь Св. Саввы в Палестине, куда они увезли с собою свою подлинную рукопись, где она по имеющимся сведениям, хранится доныне в монастырской библиотеке./ “Ныне осень монашеству, и завладеет им царица погибели. Вы спросите: что это за осень? Осень — это время, в котором мы находимся теперь. (Преподобный вещал об этом в 1817г. — Сост.) Ныне осень, в которой погибает благодать (т. е. плодоношение) монашеской жизни. Но держитесь <...> удерживайте то, что еще держите, чтобы не сделаться и вам виновными в погублении монашеской жизни <...> Теперь осень! Увядает благодать, красота души, т. е. прежняя красота душ подвижнических в монашестве. Зима грядет! Прослышала царица погибели, что запустела монашеская жизнь, призвала семиглавого зверя беззакония, взошла на сего зверя и повелела ему: “Завладей”! Он и завладел первою уздою непокорства, монашеством, т. е. покорностью монашествующих чину монашескому и старшим. <...> Вбежал зверь семиглавый беззакония в чувство монашества и скачет в нем, дабы напоять монашество чашею безчувствия <...>” “За последнее время монахи стали уклоняться в погибель погибели и возделывать путь беззакония. Около 25 лет тому назад (т. е. приблизительно с 1790-1792 гг., со времен французской революции — Сост.) монашество сделало поворот, погибель вторглась в среду монашества, монашество обнищало благодатию, т. е. мало стало в нем подвизающихся. <...> Сильно развился в нем дух мирской многопопечительности <...> ...В третьем двадцатипятилетии, какое погибельное раздолье будет в среде монашества? В четвертом же двадцатипятилетии будем иметь: 7 и 4, т. е. — 7400 лет от сотворения мира; какую же волю получит тогда погибель в монашестве? (Примечание к сему переводчиков * /* Переводил на русский, редактировал, составлял “подстрочные и изъяснительные примечания” старший член С.-Петербургского духовного цензурного комитета архимандрит Александр. — Сост./: Святой говорил это в 1817 г.; следовательно, началом упадка монашества он определяет 1792 г. Это время ознаменовано началом торжества вольнодумных учений, французской революции, упадком монархизма на Западе, развитием атеизма и увлечением экономическою, торгово-промышленною, вообще, материальною стороною жизни)”5. Святитель Феофан, Затворник Вышенский (1815-1894) “Как шла французская революция? Сначала распространились материалистические воззрения. Они пошатнули и христианские, и общерелигиозные убеждения. Пошло повальное неверие: Бога нет, человек — ком грязи; за гробом нечего ждать. Несмотря, однако, на то, что ком грязи можно было всем топтать, у них выходило: не замай! не тронь! дай свободу! И дали! Начались требования — инде разумные, далее полуумные, там безумные. И пошло все вверх дном. Что у нас? У нас материалистические воззрения все более и более приобретают вес и обобщаются. Силы еще не взяли, а берут. Неверие и безнравственность тоже расширяются. Требование свободы и самоуправства — выражается свободно. И вот выходит, что и мы на пути к революции!” 6 Схиархимандрит Варсонофий (Плиханков, 1845-1913), старец Оптинский (2 января 1911 г.): “Один человек видел во сне танцующих кадриль, и Ангел Господен вразумил его, говоря: “Посмотри, что они делают, Господи, да ведь это — поругание Креста Христова”. Действительно, французская кадриль была выдумана в эпоху революций для попрания креста, ведь и танцуют ее 4 или 8 человек, чтобы как раз вышел крест. Подобный сон видела и одна схимница — ей представилось, что танцующие были объяты пламенем и окружены канатом, а бесы прыгали и злорадствовали о погибели людей”7. Современный исследователь и публицист Н. Н. Лисовой пишет о некоторых событиях французской революции 1789 г.: “Сентябрьские убийства” — так назвали современники массовые избиения дворян и священников в парижских тюрьмах, производившиеся санкюлотами 2-4 сентября 1792 г. по инициативе “друга народа” Марата. Вот что говорит “великий маг и каббалист”, крупнейший авторитет в области масонских традиций, Элифас Леви о сентябрьских событиях: “Во время сентябрьских убийств какой-то таинственный старик громадного роста, с длинной бородой, появлялся везде, где убивали священников. “Вот вам за альбигойцев, — восклицал он. — Вот вам за тамплиеров. Вот за Варфоломеевскую ночь. За Севенских осужденных”. (Перечисляются некоторые секты и люциферианские ереси, в борьбе с которыми обвинялась католическая Церковь). Он рубил направо и налево и весь покрыт был кровью с головы до ног. Борода его слиплась от крови, и он громко клялся, что он вымоет ее кровью. После казни Людовика XVI этот самый вечный жид крови и мести поднялся на эшафот, погрузил обе руки в королевскую кровь и окропил народ, восклицая: “Народ французский! Я крещу тебя во имя Якова и свободы”8 “Это был тот самый человек, который предложил мадемуазель де Сомбрейль выпить стакан крови “за народ”, — прибавляет цитировавший этот же отрывок о. Павел Флоренский (9.1.1882-8.12.1937) и продолжает: “В 1307 году был арестован орден Тамплиеров, подготовлявший ниспровержение христианства во имя взращенного в его недрах древнего манихейства. Вместе с религиозным переворотом подготовлялась величайшая социальная революция, имевшая перестроить облик всей Европы. Но орден был разгромлен, а великий магистр его Яков Моле был сожжен на медленном огне 18-го марта 1314 года. Но, влиянием ордена, имевшего огромные связи, эта казнь была отсрочена и из тюрьмы заключенный вел широкую организационную деятельность. Плодом ее были четыре великих масонских ложи: в Неаполе — восточная, в Эдинбурге — западная, в Стокгольме — северная, в Париже — южная. Тайное общество принесло клятву вечной ненависти французскому королевскому дому и католической Церкви, а также и вообще началам монархии и церковности. Эту свою ненависть вместе с девизом: Liberte, Egalite, Fraternite оно понесло через века и передало великой революции. От имени Моле может быть отчасти понятным пристрастие этого тайного общества ко всему, что носило имя Якова; но далеко не все совпадения тут могли зависеть от человеческих пристрастий, как бы они ни были горячи. Так ни от чьих намерений не могло зависеть имя признанного вдохновителя французской революции — Жан-Жака Руссо, данное ему при крещении, ибо не за имя же Жак в нем увидели пророка революции. В том самом доме на улице Платриер, в котором умер этот Жак, была основана ложа — центрреволюционного движения. “Якобинизм имел уже имя раньше того, чем главы заговора выбрали старую церковь монахов-якобистов местом для своих собраний.* /* “До сих пор не умолкли споры о загадочном происхождении названия “якобинцы”, — пишет Н.Н. Лисовой — Одно ясно для всех — связь с именем Якова <...> Известный писатель, масон и бонапартист Кадэ де Гассикур непосредственно возводил его к имени Якоба Моле. Другие говорят о якобитах масонах шотландского ритуала, сторонниках свергнутой шотландской династии Стюартов. Вспоминают о том, что первая якобинская ложа была учреждена в Аррасе, родном городе Робеспьера самим Иаковом 3-м-Претендентом еще в 1745 году. Обобщая то и другое, некоторые историки для объяснения имени “рокового для всех революций”, ссылаются на первого в истории “революционера” библейского богоборца (Быт. 32.28 — Сост.) Иакова”10./ Их имя происходит от имени Якова — имени рокового для всех революций.** /**“С некоторыми именами, — пишет о. Павел Флоренский, — связывается в истории некоторый определенный вид общественных отношений и характер вытекающих отсюда событий. <…> Одно из таких исторических имен: Яков. От древности и до наших дней с ним, и в больших и в малых масштабах, связаны вихри, около имени Якова возникающие, столкновения, потрясения, коварства, заговоры; около этого имени кто-то попадается, нередко гибнет. Это не безсильно сплетаемая интрига, не просто личный расчет и не черное предательство из корысти или злобы, а скорее планомерное развертывание некоторого исторического дела, уловленный ритм истории, собранный в один фокус и попирающий все стоящее на пути. Это огонь страсти, но страсти не чувства, а воли и рассудка, и нет такого, на что бы не покусился он, если оно попытается остановить разгоревшийся пожар. Разумеется, таково имя Яков в масштабе историческом; в личном же — оно не достигает этой грандиозности, но тем не менее определяет характер и поведение, ярко выраженные родоначальником всех Яковов — Праотцем Иаковом. <...> “В день святого Якова (25-го июля), заменивший у чехов, вероятно, древний Перунов праздник, в некоторых местах до сего времени сохранился обычай, при особых церемониях низвергать с церковной башни, или с крыши, или из высшего окна какого-либо частного дома, жертвенного козла с позолоченными рогами, украшенного цветами. Кровь этого животного собирают, тщательно высушивают и хранят, как действительное целебное средство. Мясо его съедается собравшейся толпой, которая, по окончании этого жертвенного пира, предается увеселениям и пляскам”. Вот первые испарения крови, клубящейся около имени Якова. Они не остаются такими легкими и сгущаются в кровавые призраки” 11/ Старые опустошители Франции, сделавшие Жакерию, назывались “жаками”. Философ, роковые слова которого предуготовили новые жакерии, назывался Жан-Жаком, и тайные двигатели революции клялись низвергнуть трон и алтарь на гробнице Якова Моле <...>” (Элифас Леви)”9. Без Яковов, как известно, не обошлась и “наша” революция. Речь идет о Яковах-Янкелях * /* “Самый звук < > слова “яд”, самое написание яд, да и вообще буква “я”, — записывал о. Павел Флоренский, — особенно в ее произношении ]а, казались какими-то вкрадчивыми, сладковатыми, коварными, разрушительными, но разрушительными таинственно, без физических причин <...> Это впечатление от слова “яд” связаны у меня со словом “Янкель”. Может быть. в каких-нибудь подслушанных разговорах было упоминаемо имя Янкель — может быть, в каком-нибудь жутком применении — не знаю почему, но Янкель, может быть, и по присутствию Я и сладкого кель, показалось знаменательно-зловещим, каким-то ядовитым, льстиво-коварным и губительным” 17./ Свердлове и Юровском. Первый принадлежал к семье высокого посвящения. Особая роль Свердлова, как куратора цареубийства, теперь не подлежит ни малейшему сомнению. Небезынтересны будут и другие подробности причастности этой семьи к этому преступлению. Известно, например, что во время пребывания Царской Семьи в Тобольске там жила племянница Я.Свердлова. Старший же брат Якова, Зиновий Пешков, в годы гражданской войны, и как раз во время расследования Екатеринбургского злодеяния, сопровождал французского генерала Жанена (главу “союзнической” миссии) в его поездках на Урал и в Сибирь. (Между прочим, именно генерал Жанен неотступно был при следователе Н. А. Соколове, когда тот вывозил материалы следствия в Европу; часть этих материалов впоследствии оказалась у Жанена “на хранении”)12. Что касается другого Якова — Янкеля Юровского, то этому нвпосредственному палачу доверили торговать не только имуществом изуверски убитых им жертв. Как работник Гохрана, он был причастен к скандальной торговле выковыренными из русских коронных драгоценностей бриллиантам в 1923 г.: в Амстердаме и Антверпене. Именно он был одним из вдохновителей и исполнителей читинской авантюры 1923 г.: под охраной латышских стрелков в Читу, где было японское представительство, были доставлены русские короны, держава и скипетр. Цель — продажа их в Америку или Европу через Маньчжурию. В результате скандала советское правительство было вынуждено пойти на организацию в 1925 г. выставки в Колонном зале Дома союзов. Юровский был перемещен из Гохрана, за два года способствовав его разорению подчистую13.* /* К сожалению, не все удалось сохранить. Брачная корона русских Императоров оказалась все же на Западе, хранится сегодня в коллекции жену бывшего посла США в СССР. Но и сейчас опасность для русских коронных драгоценностей не миновала. Реликвии Гохрана и Алмазного фонда, по сообщению журнала “Наше наследие”, — отнюдь не неприкосновенное национальное достояние, как в других странах, они являются залоговой собственностью Министерства финансов СССР (СНГ? России?). Царские регалии — в залоге!/ Был на Екатеринбургской Голгофе и свой “вечный жид”. Принимавшие прямое участие в следствии генерал М. К. Дитерихс и английский журналист Р. Вильтон в своих книгах свидетельствуют, что за день до злодеяния “в Екатеринбург из Центральной России прибыл специальный поезд, состоявший из паровоза и одного пассажирского вагона. В нем приехало лицо в черной одежде, похожее на иудейского раввина. Это лицо осмотрело подвал дома”, в котором, как известно, была найдена каббалистическая надпись. По свидетельству очевидцев вечером 5/18 июля 1918 г. через железнодорожный переезд в Коптяки (т. е. к месту глумления над Царскими телами) проехал автомобиль с 6 солдатами и одним штатским — “жид с черной, как смоль, бородой”. Солдаты сопровождения на расспросы сказали, что они — московские 14 Святитель Феофан Затворник: “Если у нас все пойдет таким путем, то что дивного, если и между нами повторится конец осьмнадцатого века со всеми его ужасами? Ибо от подобных причин подобные бывают и следствия” 15. Автор “Истории евреев” Грец -пишет: “Внезапно блеснула на западе молния с ясного неба — послышался громовой раскат, оглушительный гул: последовали июльские дни (1830). Никто не предвидел этой революции, никто ее не подготовлял; даже те, кто ее творили, не имели ясного сознания о происходившем, а были только слепыми орудиями в руке вершителя исторических судеб”18 Представление о том пути, который задолго до революции предуготовили России сторонники общечеловеческого безбожного “развития” (а попросту говоря, масоны), дает статья Н.Бутми в газете “Земщина” от 9 января 1911 г.: “Всем, кто сколько-нибудь следит за жизнью европейских государств, известно, как систематически и упорно проводятся во французской школе идеи безверия и антипатриотизма, как всякое упоминание о Боге и религии тщательно исключается из французских учебников, как до неузнаваемости искажается в этих учебниках священное достояние народа — его история; как величайшим героическим подвигам и славным событиям французской истории придается такое освещение, что, вместо чувства национальной гордости, изучение такой искаженной истории вызывает в молодежи презрение к прошлому своей страны и своего народа. Грубейшая фальсификация в направлении производится с чисто иудейской беззастенчивостью и цинизмом. “Le Gaulois” (католический орган — Сост.) от 24 ноября 1910 года в статье Мориса Тальмейра “История в лицее” приводит пример беззастенчивой фальсификации, направленной к развенчанию и унижению в глазах французских граждан всего, чем создано было величие Франции. Дело идет об учебнике “Истории Франции”, составленном преподавателем лицея Альбертом Малэ, одобренном правительством и имеющем большое распространение, как в учебных заведениях, так и в частных домах. Общий тон этой “Истории Франции” таков, что “все, происходившее до 1789 года, все, что создали и любили предки, чем они жили, представлено каким-то ужасным кошмаром, а все, что было после великой французской революции — чистою идиллиею. верхом справедливости, добродетели и счастья”. Святитель Феофан Затворник: “Нас увлекает просвещенная Европа... Да, там впервые восстановлены изгнанные было из мира мерзости языческие; оттуда уже перешли они и переходят и к нам. Вдохнув в себя этот адский угар, мы кружимся, как помешанные, сами себя не помня. Но припомним двенадцатый год: зачем это приходили к нам французы? Бог послал их истребить то зло, которое мы у них же переняли. Покаялась тогда Россия, и Бог помиловал ее. А теперь, кажется, начали уже забывать тот урок. Если опомнимся, конечно, ничего не будет; а если не опомнимся, кто весть, может быть, опять пошлет на нас Господь таких же учителей наших, чтобы привели нас в чувство и поставили на путь исправления. Таков закон правды Божией: тем врачевать от греха, чем кто увлекается к нему. Это не пустые слова, но дело, утверждаемое голосом Церкви. Ведайте, православные, что Бог поругаем не бывает”18. “Следует наказать нас: пошли хулы на Бога и дела Его гласные. Некто писала мне, что в какой-то газете “Свет” № 89 напечатаны хулы на Божию Матерь. Матерь Божия отвратилась от нас; ради Ее и Сын Божий, а Его ради Бог Отец и Дух Божий. Кто же за нас, когда Бог против нас? — Увы!” 19 Преосвященный Аверкий (Таушев, 19.10.1906 — 31.3/13.4. 1976), архиепископ Сиракузский и Троицкий, толкуя слова святителя Феофана Затворника, писал (1964): “Святитель, как мы видим, резко осуждает наше неразумное увлечение <...> полуязыческой западной культурой, и в особенности французоманию, доходившую до презрения к своему родному языку и замены его французским. И это страшное, можно сказать, стихийное нашествие на нас французов и с ними других европейских народов (“двадесяти язык”) в 1812 году было, по мысли святителя Феофана, ничем иным, как целительным средством, которое употребил Господь для того, чтобы мы прозрели и воочию увидели чего стоит эта мнимая западная культура. Когда в Отечественную войну французы, столь обаятельные и галантные в светских салонах, обнаружили все свое внутреннее безстыдство. “буйство” и “зверонравность”, храмы Божии не постыдились обратить в конюшни и надругались над нашими святынями, тогда только познали мы истинную цену той лжекультуры, которой так безрассудно прежде увлекались. В итоге Отечественной войны мы, казалось, радикально излечились от “французской жизни”: “покаялась тогда Россия”, говорит святитель Феофан, “и Бог помиловал ее”20. С. А. Нилус (1862-1929), русский духовный писатель (26 марта 1909 г.): “Был у меня один приятель. В дни своей молодости (теперь ему лет семьдесят), стало быть, лет 35-40 назад, был он товарищем прокурора по Елатомскому и Темниковскому уездам Тамбовской губернии. Глухие в то время это были места: леса дремучие, пески сыпучие — старая, простая, безхитростная Русь, богатая еще от века нетронутыми дарами Всевышнего, богатая зверем, птицей, рыбою и почти библейской простотой сердца, языка и нравов. Лесу была уйма, хотя не было еще лесоохранительных комитетов и в помине. Но и лесопромышленников тогда в тех местах еще не было... Было дело это зимой. В одном из глухих лесных поселков задержала на ночлег моего приятеля внезапно разыгравшаяся лютая вьюга. Попросился он ночевать в первую попавшуюся избу, — избы в тех благословенных местах хорошие, просторные. — и, поужинав чем Бог послал, стал располагаться на ночлег в отведенной ему горнице. Смотрит, а с печки высунулась и глядит на него старая, седая, лохматая голова, да такая старая, что седины ее уж не белыми кажутся, а в зелень ударяют. — Дедушка! — окликнул его мой приятель, — сколько лет тебе? — Ась? — Годов тебе много ль? — А кто ж их знает? Должно, много. — Француза, небось, помнишь? — Хранцуза-то? Помню, как не помнить! — Что же ты помнишь? — И хранцуза с Наплюйоном помню, как ен при Царе Александре приходил со всей нечистой силой. Ведь, Наплюйон-то, сам ведаешь, антихрист был. — Ну какой там антихрист! — возразил приятель. — Верно тебе говорю: антихрист. Только ему тогда всех сроков еще не вышло, оттого и не одолеть было ему нашего Царя Ляксандра. А все ж дошел ен до самого Пинтенбурха и Царя нашего окружил со своими нечистиками со всех сторон. — Ну что ты говоришь, дедушка? Наполеон дальше Москвы не пошел. Москву он сжег, это правда, но до Петербурга и до Царя он не доходил. — А я тебе говорю — дошел и со всех сторон Царя Ляксандру окружил так, что ни к нему пройтить, ни от него проехать никак нельзя было, и подвозу, значит, к Царю никакой провизии не стало. Вот тут-то и стало жутко царским енералам, и стали просить они Царя Ляксандру, чтобы ен скореича отписал на Тихий Дон к казакам, к ихнему атаману, Платову. И написал Царь на Тихий Дон, к храброму атаману Платову такое слово: “Храбрый атаман ты мой Платов и храбрые мои казаченьки! Подшел к Пинтенбурху нечестивый Наплюйон с хранцузом и со всякой нечистью и окружил ен меня с моими енералами со всех четырех сторон. И не стало ко мне никакого подвозу: ни круп, ни муки у меня нетути, и вошь меня заела. Приходи, выручай меня со своими казаченьками”. — Написал Царь письмо и отправил его на Тихий Дон с верным человеком. Ну, и пришел, значит, к Царю храбрый атаман Платов со своими казачатами и отправил в тартарары и Наплюйона, и хранцуза, и всю ихнюю нечисть, а Царя с енералами освободил; Царя накормил, а вошь с него всю посчистил. <...> Глас народа — глас Божий!.. Не так прост и невежественен был тот старичок с бородой в пра-зелень, который утверждал, что “Наплюйон” был “антихрист”, которому “сроков тогда еще не вышло”. Но что Наполеон, действительно, готовился сознательно и сам, и что его готовил сатана в антихристы, тому в истории Наполеона указаний много, но, к сожалению, никому из историков его эпохи не приходило в голову рассматривать его жизнь и деяния под этим углом зрения. А следовало бы, особенно в наши дни, такие схожие с тем временем, когда подготовлялась в норах и подпольях королевской Франции и международного “гетто” так называемая “великая” французская революция, породившая Наполеона. <...> Попутно вспомним, что и Сам глава Российской Церкви, Св. Синод, в послании своем по случаю вступления Наполеона в 1812-м году в пределы России, именовал его антихристом”21. Игумен Черменецкого монастыря о. Антоний (Бочков) — Оптинским старцам (сер. XIX в.): “Я живу и умру с мыслью, что самый опасный” самый страшный враг наш — французы. У моих дорогих соотечественников память короткая: они забыли Наполеона и 12-й год, а в моем сердце живет и кровоточащей раной доселе болит осквернение святынь Московского Кремля. Горе тем сынам России, кто об этом позабудет, горе той России, у которой народятся такие дети!”22 Промасонская газета “La Guerre Sociale” анархиста Эрве по поводу Бородинских торжеств в России в августе 1912 г.: “Все приходит в свое время... Были времена, когда и французская армия, предводительствуемая своими королями и императорами, в той же потрясающей своей величественностью тишине с благоговением и обнаженной головою слушала также утреннюю и вечернюю молитвы. Но эти времена прошли, и мы надеемся, что они уже не вернутся. Здравый разум подсказал Франции, что ее армия может обойтись и без грандиозных сцен, и мы почтительнейше исключили Бога из наших судов, из школ, из больниц и отовсюду. Россия, вырвавшаяся уже из уз Самодержавия и успевшая обзавестись уже своим народным представительством, идет в последнее время быстрыми шагами по пройденному уже Францией пути прогресса, и есть все основания ожидать, что вскоре и она последует примеру своей союзницы и расстанется со своим Богом самым радикальным образом, как с ненужным и отжившим свой век предрассудком. Как ни трудна еще работа русской молодой Думы, но в этом направлении ею уже немало сделано для просвещения русского народа, и можно быть уверенным, что она успешно доведет это дело до конца” 23. * * * Игумен Черменецкого монастыря о. Антоний (Бочков) — Оптинским старцам (1848): “Кажется, теперь и раскольникам, и православным следует подумывать не о своих личных делах, а о грядущем Божием гневе на всех, который может, яко сеть захватить всех живущих на земле. Революция во Франции не есть частное зло, а только воспламенение тех подкопов, которые подведены под всю землю, особливо Европейскую, яко хранительницу просвещения и духовного, и мирского. Теперь страшен уже не раскол, а общее европейское безбожие. Времена язычников едва ли не оканчиваются.. Все европейские ученые теперь празднуют освобождение мысли человеческой от уз страха и покорности заповедям Божиим. Посмотрим, что сделает этот род XIX века, сбрасывающий с себя оковы властей и начальств, приличий и обычаев. Посмотрим, каков будет этот новый Адам в 48 лет, который теперь возрождается из европейской благородной земли, какова будет эта зловещая птица, высиженная из гнезда парижского? Это яйцо уже давно положено: оно еще в 1790-х годах согревалось, и вылупившийся Наполеон, хотя и обжег себе крылья на пожаре Московском, и, как будто, мы вместе с ним простились и с войной, и с общим потрясением, но, как видно, это был только один болтун, а настоящей высидок явится в наше преблагополучное время, во дни мира и утверждения. Если восторжествует свободная Европа и сломит последний оплот — Россию, то, чего нам ожидать, судите сами. Я не смею угадывать, но только прошу премилосердного Бога, да не узрит душа моя грядущего царства тьмы”24. Из Летописи повседневной монастырской жизни святой Оптиной Пустыни: “С наступлением 1848-го года настали бедствия в Европе почти повсеместно. Во Франции 24-го февраля — революция, ниспровержение законной власти, республика. От Франции разлился сей адский поток в смежные земли, кроме России. Везде мятежи, нестроения. В России: холера, засуха, пожары. 26-го мая, в среду, в 12-м часу дня загорелся губернский город Орел. Сгорело 2800 домов; на воде барки сделались добычею пламени. В Ельце сгорело 1300 домов <...> Июнь 24-е число. Четверток. Праздник в скиту дня Рождества Св. Иоанна Предтечи. Пополудни в три часа зашла страшная туча с молнией и громовыми ударами с юго-запада при 20° тепла. Она разразилась страшною бурею с проливным дождем и градом. От этой тучи во многих местах Козельского уезда произошли разрушения, в особенности же в Оптиной Пустыни. На церквах Казанской и Больничной разломало на части железную крышу, сорвало кресты; на колокольне поколебало главу со шпилем и вырвало кровельный лист; на корпусах трапезном и братском, что возле колокольни, и на казначейском повредило железные крыши; во многих других местах повредило черепичные крыши и изгороди, поломало множество садовых, плодовых деревьев. В скиту упавшею сосною повредило башню, что на конном дворе; а с юго-западной стороны тоже упавшею сосною разбило два каменных столба в скитской ограде... А в монастырском лесу поломано и вырвано с корнем до двух тысяч самых толстых сосен.* /* Иеромонах Нектарий (Тихонов, † 1928), старец Оптинский (25.7.1909): “Великими нашими старцами положен завет не трогать вовеки леса между скитом и обителью; кустика рубить не дозволено, не то что вековых деревьев” 26 Старец Варсонофий Оптинский рассказывал будущему протоиерею Василию Шустину (1910): “Тут он мне показал ряд деревьев — кедров, посаженных под какими-то углами. Эти деревья, говорил он, посажены старцем Макарием в виде клинообразного письма. На этом клочке земли написана при помощи деревьев великая тайна, которую прочтет последний старец Скита” 27 Один из паломников начала 1920-х гг. вспоминал: “Безжалостно спиливали великолепные сосны оптинского леса, визжали пилы, слышна была ругань рабочих, нет ни одного монаха. Грустно и тяжело было видеть настоящее, вспоминая духовный расцвет Оптинской в прошлом <...> Подойдя к Св. воротам Скита, мы остановились и молча думали о Батюшке (Нектарии — Сост.), вспоминая, как в хибарке преподавал св. благословение старец. Вы помните, что в Скит женщинам входить было нельзя, и можете представить себе наш ужас, когда мы увидели, что из Скита Св. воротами Иоанна Предтечи выходит жирный брюнет с курчавой головой в трусах, его толстая супруга в купальном костюме и голый их отпрыск... трудно писать и говорить об это...” 28 Предвидев все это, оптинские старцы пророчествовали: “Придет и Оптинскому старчеству конец, но горе тому, кто ему конец положит!” 29/ Страшная буря! Никто не запомнит такой…”25 Иеросхимонах Макарий (Иванов, 1788-1860), старец Оптинский по поводу бури 24. 6. 1848: “Это страшное знамение Божьего гнева на отступнический мир. В Европе бушуют политические страсти, а у нас— стихии. Началось с Европы, кончится нами”30. “Сердце обливается кровию при рассуждении о нашем любезном отечестве России, нашей матушке, куда она мчится, чего ищет? Чего ожидает?* /* Ср.: “Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ. Не дает ответа” (Н. В. Гоголь). В этой незавершенности, недосказанности ощущение какой-то тайны, которая, по словам пушкиниста В. Непомнящего, “даже и “раскрытая”, остается тайной”, “делом сердца, а не ума”./ Просвещение возвышается, но мнимое; оно обманывает себя в своей надежде; юное поколение питается не млеком учения Св. нашей Православной Церкви, а каким-то иноземным мутным, ядовитым заражается духом; и долго ли это продолжится? Конечно, в судьбах Промысла Божия написано то, чему должно быть, но от нас сокрыто по неизреченнной Его премудрости. А, кажется, настает то время, по предречению отеческому: “Спасай да спасет свою душу!”31 “Нам надобно, оставя европейские обычаи, возлюбить Святую Русь, и каяться о прошедшем увлечении во оные, быть твердым в Православной вере, молиться Богу, приносить покаяние о прошедшем” 32. “Благодетельная Европа научила нас внешним художествам и наукам, а внутреннюю доброту отнимает, и колеблет Православную веру; деньги к себе притягивает”33. (24.1.1859): “Как жаль, что наши русские увлекаются в чужую веру; да еще восстают на свою Церковь: вот плоды иезуитского воспитания и проповеди папских агентов. А вот истинной своей родной Церкви и знать не хотят, читают их ложные учения и верят оным”34. (19.4.1860): “...Вижу, какие происходят на Западе волнения в религиозном и в политическом положении. Что касается до папской светской власти, так оная неправильно присвоена; давно пора ему оставить оную; а теперь это к тому и идет; но равнодушие к вере многих, а других неверие сильно разливается, и зараза эта не только в высших слоях народа, но в средних, даже и в низших; юное поколение жадно хватается за рационализм философский Канта и Гегеля, и это все проникает и в наше любезное православное отечество: чего же ожидать? Вера соединяла и скрепляла все сословия союзом любви и повиновения воле Божией, чрез исполнение заповедей Его и учение Православной Церкви, приближением сколько возможно к Богу, имея надежду на будущую вечную жизнь; а без сей надежды и утешения, при переворотах и приключениях в жизни, где найдти можно укрепление и утешение? Нынешние цивилизаторы и прогрессисты думают умом своим и усилиями достигнуть чего-нибудь, для благоденствия народа, лучшего; но ошибаются! Так как без корабля нельзя переплыть моря, и достигнуть пристанища благоотишного, так нельзя без веры и повиновения учению Православной Церкви достигнуть пристанища здешнего благоустройства и спасения душевного...”35 (17.5.1860): “Сердце болезнует, что ныне так много восстают на мать нашу, Церковь, чада, возрожденные ею св. крещением и воспитанные млеком православного учения, оставившие оное и заразившиеся духом западного вольномыслия. Журнальная гласность с вольномыслием разливается, как зараза, в члены почти всех сословий; а особенно юное поколение, образованное, быстро стремится путем цивилизации и прогресса, и само не знает куда и к какой цели. Да и не попустит Господь восторжествовать тьме над светом. Видно, что есть подвизающиеся на поприще воинствующей Церкви против лживых нападений на нее”36. Святитель Игнатий (Брянчанинов, 1807-1867), епископ Ставропольский по поводу событий в Европе 1848 г.: “Когда я услышал о происшествиях, изменяющих лице земли, — я не почувствовал ни удивления, ниже того интереса, который бывает при слухе о чем-нибудь новом. Когда я услышал об этих происшествиях — я как бы услышал о смерти человека, давно-давно страдавшего и изможденного неисцельным недугом, заживо умерщвленного этим недугом прежде умерщвления смертию. Такой всегда мне казалась образованная Европа, или так называемый просвещенный мир. Мое неудивление показалось странным мне самому. В то время, как я размышлял о моей холодности — внезапно вспомнились мне слова Спасителя: “Егда же услышите брани, и слышания бранем, не ужасайтеся: подобает бо быти: но не кончина. Возстанет бо язык на язык, и царство на царство: и будут труси по местом, и будут глади и мятежи, начало болезнем сия” (Мк. 13, 7-8). Здесь особенно замечательно то, — и на этом слове Евангелия я всегда останавливался, — что последним признаком начальных болезней, долженствующих предшествовать окончательной болезни — антихристу, Писание выставляет “мятежи”. Рационализм с своими постановлениями не может остановиться в движении своем, как имеющий основанием непрестанно изменяющийся разум человеческий. Надо искать большего и большего развития болезни. Она начала потрясать спокойствие народов с конца прошлого столетия; чем далее, тем действие ее обширнее, разрушительнее. Из окончательного всемирного действия этой болезни должен возникнуть “беззакониик”, гений из гениев, как из французской революции родился его предъизображение — колоссальный гений Наполеон. — Что меня поражало больше, нежели нынешние обстоятельства? Меня поражали причины этих обстоятельств: общее стремление всех исключительно к одному вещественному, будто бы оно было вечно, — забвение вечного, как бы несуществующего. — насмешки и ругательства над христианством, — утонченное и лютое гонение на Церковь, гонение на жизнь Ее, на Святаго Духа — заменение Духа и Его уставов лжеименным разумом и уставами, исходящими от миродержца — общая, всесветная молва, как бы при столпотворении, — повсеместное устройство железных дорог — работа, подобная столпотворению. Надо заметить, что Бог, как говорит Писание, с тою целию смесил языки и разделил народ на народы, чтобы лишить людей возможности все греховные предприятия приводить в исполнение общими силами всего соединенного человечества: паровозы возвращают людям эту возможность. Тогда, при столпотворении, низшел Бог, говорит Писание, взглянуть на дела человеческие, и остановил безумное начинание смешением языков; теперь близок час, в который снова сойдет Бог воззреть на дела человеческие, и положить им конец уже не смешением языков, а заменением мира, созревшего и обветшавшего в беззакониях, миром новым и непорочным. — Во время странствования моего я имел возможность довольно подробно взглянуть на землю Израилеву, — на Церковь. Что сказано о ней? О ней надо сказать слова пророка о земле, “низвращенной от меча, собранных от язык многих на землю Израилеву”. “Бысть пуста весьма” (Иез. 38, 8). Это говорит пророк вдохновенный, когда видел в дали времен время последнее, судьбу Церкви, и могущественное царство, возникшее на севере. — По непостижимой милости Божией нам дано туне величайшее благодеяние Божие: “познание Христа, Православная вера во Христа”. Народ, — и в частности — душа человеческая, неприступны для безбожного рационализма и его последствий, доколе ограждены Святою Верою. Надо бдеть и молиться по завещанию Господа, чтоб избежать напастей видимых и невидимых”37. Епископу Леониду (Краснопевкову), Дмитровскому: “На вас лежит великая обязанность примирять главные сословия отечества, которых разрознило Европейское учение. Влиянию этого учения много подчинялись и духовенство и дворянство. Я читал с ужасом январские и мартовские статьи “Казанского православного собеседника”, в которых столкновение сословий выражено очень ярко. Церковь и духовенство пострадали, страдают и. кажется, должны пострадать от европейских учений, а не какого-либо сословия. Я видел в Петербурге купцов, погостивших в Европе, и подивился тому удалению, той дикости, которые они начинали являть к Церкви и духовенству. Видел там детей священнических, образованных по-европейски: то же самое!”38 “Но что будет с нами, что будет с Россиею, которая до сего времени видит землю обетованную во Франции и Иерусалим в Париже? Что будет с Иерусалимом (Отк. 11, 8) палестинским, куда влекутся теперь многие и куда открываются нетрудные пути? (но труднее входить вратами покаяния в Иерусалим Новый). Где будет развязка непонятных дел человеческих и действий непостижимых Великого Творца? Европейское Христианство утратило Апостольский квас, а наше Православное обветшало. Но предсказано ли обновление наше?”39 (13.2.1865): “Воля Божия да совершается над нами. На земле нет прочного мира: такой мир на Небе. Европейские народы всегда завидовали России, и старались делать ей зло. Естественно, что и на будущее время они будут следовать той же системе. Но велик Российский Бог. Молить должно великого Бога, чтоб Он сохранил духовно-нравственную силу нашего народа — Православную веру”40. (26.10.1861): “Но предопределении Промысла Божия о России не изменит Наполеон III, как не изменил их Наполеон I. Св. Отцы Православной Церкви (напр., св. Андрей Критский, в толковании на Апокалипсис, гл. 20) предсказывают России необыкновенное гражданское развитие и могущество. Это чувствуют и иностранцы. Недавно один английский государственный человек, в собрании, в котором рассуждали, что бы предпринять против русских, воскликнул: “Оставьте в покое этот народ, над которым особенная рука Судьбы, который после каждого потрясения, способного, по-видимому, погубить его, делается сильнее и сильнее”. После Севастопольской катастрофы, стоившей России 250 тысяч народа убитыми, в ней прибыло народонаселения более 6 миллионов. Эти миллионы разместились все дома, между тем как Франция и Англия свои избытки должны постоянно выселять. Бедствия наши должны быть более нравственные и духовные. Обуявшая соль предвещает их и ясно обнаруживает, что народ может, и должен, соделаться орудием гения из гениев, который, наконец, осуществит мысль о всемирной монархии, о исполнении которой уж многие пытались. Святое Евангелие следующими чертами изображает воззрение Господа на современный ему народ Иудейский: “Видев же народы, милосердова и них, яко бяху смятени и отвержени, яко овцы, не имущыя пастыря” (Мф. 9, 36). Если бы услышали это тогдашние духовные Иудейские, напыщенные ученостию своею и самым отчетливым знанием Закона, самым тщательным преподаванием его народу, что сказали бы они? Клевета, клевета! — воскликнули бы они в один голос. Так заставила бы их выразиться слепота их. Если Наполеон вычистит помойную яму, в которую стягивается все лучшее из страны и извергается за границу, все скверное из-за границы и рассыпается на страну — не велика беда!..”41. (26.10.1861): “Особенные милости Божий изливаются во граде ограждения. Для мира это непонятно”42. “Не думайте, что такое незнание <христианства> — маловажный недостаток! Нет! Его следствия могут быть гибельны, особливо ныне, когда ходят в обществе безчисленные книжонки с христианским заглавием, с учением сатанинским. При незнании истинно христианского учения как раз можете принять мысль ложную, богохульную за истинную, усвоить ее себе, а вместе с нею усвоить и вечную погибель. Богохульник не спасется! И те недоумения, которые вы изобразили в письме вашем, — уже страшные наветники вашего спасения. Их сущность — отречение от Христа! — Не играйте вашим спасением, не играйте! Иначе будете вечно плакать. — Займитесь чтением Нового Завета и св. Отцов Православной Церкви (отнюдь не Терезы, не Францисков и прочих западных сумасшедших, которых их еретическая Церковь выдает за святых!); изучите в святых Отцах Православной Церкви как правильно понимать Писание, какое жительство, какие мысли и чувствования приличиствуют христианину. Из Писания и живой веры изучите Христа и христианство. Прежде нежели придет грозный час, в который вы должны будете предстать на суд пред Богом, стяжите оправдание, подаемое Богом туне всем человекам при посредстве христианства” 43. “Другое направление получили подвижники Западной Церкви и писатели ее о подвижничестве со времени разлучения этой Церкви от Восточной и отпадения ее в гибельную тьму ереси. Преподобный Венедикт, святый папа Григорий Двоеслов еще согласны с аскетическими наставниками Востока; но уже Бернард отличается от них резкою чертою; позднейшие уклонились еще более. Они тотчас влекутся и влекут читателей своих к высотам недоступным для новоначального, заносятся и заносят. Разгоряченная, часто иступленная мечтательность заменяет у них все духовное, о котором они не имеют никакого понятия. Эта мечтательность признана ими благодатию. “От плод их познаете их”, — сказал Спаситель. Известно всем, какими преступлениями, какими потоками крови, каким поведением, решительно противухристианским, выразили западные фанатики свой уродливый образ мыслей, свое уродливое чувство сердечное”44. Святитель Феофан Затворник: “Западом и наказывал и накажет нас Господь, а нам в толк не берется... Завязли, в грязи западной по уши, и все хорошо. Есть очи, но не видим; есть уши, но не слышим; и серцем не разумеем. Господи, помилуй нас! Посли свет Твой и истину Твою!”45 “Во дни наши россияне начинают уклоняться от веры: одна часть совсем и всесторонне падает в неверие, другая отпадает в протестантство, третья тайком сплетает свои верования, в которых думает совместить и спиритизм и геологические бредни с Божественным Откровением. Зло растет: зловерие и неверие поднимают голову; вера и Православие слабеет. Ужели же мы не образумимся? И будет, наконец, то же и у нас, что, например, у французов и других...”46 “...Как развратился Запад? Сам себя развратил: стали вместо Евангелия учиться у язычников и перенимать у них обычаи — и развратились. То же будет и у нас: начали мы учиться у отпадшего от Христа Господа Запада, и перенесли в себя дух его, кончится тем, что, подобно ему, отшатнемся от истинного христианства. Но во всем этом ничего нет необходимо определяющего на дело свободы: захотим, и прогоним западную тьму; не захотим, и погрузимся, конечно в нее”47. К. Н. Леонтьев (1831-1891), преп. Амвросием Оптинским 18.8.1891 пострижен под именем Климента: (1880): “О, как мы ненавидим тебя, современная Европа, за то, что ты погубила у себя самой все великое, изящное и святое и уничтожаешь и у нас, несчастных, столько драгоценного твоим заразительным дыханием!..”48 (1880): “И Россия, через каких-нибудь десять всего лет, увидала бы себя с целым сонмом ораторов, аферистов и “честных” ученых во главе, без монастырей, с епископами, избранными либеральным обществом, но ограниченными со всех сторон протестующим и честолюбивым белым духовенством, и, главное, с миллионами пьяных, разорившихся и свирепых батраков. Народ наш действительно еще полон “смирения”, но надо помнить, что эти качества его выработались веками, под совокупным давлением: Церкви, государства, общины и помещичьей власти. Вот там, где нужно быть реалистами, мы не умеем ими быть!”49 (3.9.1889, Оптика Пустынь): “Если Россия не пойдет с Церковной стороны более или менее тем путем, на который указываем мы с Вами (К.Н. Леонтьев и Т.И.Филиппов — Сост.); — с сословной более или менее тем путем, на который указывали покойный Дм. Андр. Толстой и Пазухин; а с бытовой и эстетической тем, на который приглашали ее Хомяков и Данилевский, а за ними и я), — то, разумеется, что ей, России, не останется выбора между Влад. Соловьевым и антихристом; между подчинением папству и увлечением самым крайним нигилистическим антихристианским движением. Что-нибудь одно из трех: или 1) Особая культура, особый строй, особый быт, подчинение своему Церковному Единству; или 2) Подчинение Славянской государственности Римскому папству; или 3) Взять в руки крайнее революционное движение и ставши во главе его — стереть с лица земли буржуазную культуру Европы... Недаром — построилась и не достроилась еще — эта великая государственная машина, которую зовут Россией... Нельзя же думать, что она до самой (до неизбежной во времени все-таки) до гибели и смерти своей доживет только как политическая, т.е. как механическая сила, без всякого идеального, хотя бы и самого ужасного, но все-таки идеального влияния на историю <...> Я полагаю, что какой бы путь не избрала Россия после того великого переворота, который и ужасает всех и вместе с тем неотвратимо близится — мы должны указывать на 1-й путь — обособления и делать для обращения Славянства на него — все что можем”50. (Втор. пол. 1880-х гг.): “...Мы, русские, с нашими серо-европейскими, дрябло-буржуазными, подражательными идеалами, с нашим пьянством и безхарактерностью, с нашим безверием и умственной робостью сделать какой-нибудь шаг безпримерный на современном Западе, стоим теперь между этими двумя пробужденными азиатскими мирами, между свирепо-государственным исполином Китая и глубоко-мистическим чудищем Индии с одной стороны, а с другой — около все разрастающейся гидры коммунистического мятежа на Западе, несомненно уже теперь “гниющем”, но тем более заразительном и способном сокрушить еще многое предсмертными своими содроганиями... Спасемся ли мы государственно и культурно? Заразимся ли мы столь несокрушимой в духе своем китайской государственностью и могучим, мистическим настроением Индии? Соединим ли мы эту китайскую государственность с индийской религиозностью и, подчиняя им европейский социализм, сумеем ли мы постепенно образовать новые общественные прочные группы и расслоить общество на новые горизонтальные слои — или нет? Вот в чем дело! Если же нет, то мы поставлены в такое центральное положение именно только для того, чтобы окончательно смешавши всех и вся, написать последнее “мани-фекел-фарес!” на здании всемирного государства... Окончить историю, погубив человечество; разлитием всемирного равенства и распространением всемирной свободы сделать жизнь человеческую на земном шаре уже совсем невозможной. Ибо ни новых диких племен, ни старых уснувших культурных миров тогда уже на земле не будет”51. (15.3.1889): “:..Я того мнения, что социализм в XX и XXI веке начнет на почве государственно-экономической играть ту роль, которую играло Христианство на почве религиозно-государственной тогда, когда оно начинало торжествовать * /* А без религии, само собой, жить все люди не будут. Социализм еще не значит атеизм. — Прим. К. Леонтьева./ Теперь социализм еще находится в периоде мучеников и первых общин, там и сям разбросанных. Найдется и для него свой Константин (очень может быть и даже всего вероятнее, что этого экономического Константина будут звать Александр, Николай, Георгий; т.е. ни в каком случае не Лудовик, не Наполеон, не Вильгельм, не Франциск и не Джеме, не Георг...). То, что теперь — крайняя революция, станет тогда — охранением, орудием строгого принуждения, отчасти даже и рабством. (Местами я указывал на это в “Сборнике” моем — “Социализм есть феодализм будущего”). Указывал, но хочу доказать, что, в сущности, либерализм есть. несомненно, разрушение, а социализм может стать и созиданием. Но это купится ценою долгой приостановки того безумного движения, которое охватило теперь (с XVIII века) разрушаемый эгалитарной свободой старый мир. Иначе (если социализм не будет в силах создать попеременным путем и крови, и мирных реформ новое неравенство прав и новую разнородность развития, другими словами, если он не может положить предел распространению Перипандопуло, Троянских, Сади-Карно, Базилио и т.д.), иначе — близится конец всему... Однородное буржуазное человечество, дошедшее до того именно, чего в 40-х годах имел слабость желать Прудон, т.е. дошедшее путем всеобщей, всемирной однородной цивилизации до такого же однообразия, в котором находятся дикие племена, — такое человечество или задохнется от рациональной тоски и начнет принимать искусственные меры к вымиранию (например, могут только приучить всех женщин перед совокуплением впрыскивать известные жидкости, и они перестанут рожать; это очень легко; нужно только, чтобы к этой мысли люди привыкли, как привыкли они теперь ко многому, что 200 лет тому назад показалось бы или ужасным, или несбыточным), или начнутся последний междоусобия, предсказанные Евангелием (я лично в это верю); или от неосторожного и смелого обращения с химией и физикой люди, увлеченные оргией изобретений и открытий, сделают, наконец, такую исполинскую физическую ошибку, что и “воздух как свиток совьется”, и “сами они начнут гибнуть тысячами”. С моей стороны прибавлю — если цель всей истории ни что иное, как Троянский или даже и Ястребов, не говоря уже о Вирхове и Сади-Карно, — то я и грехом не считаю от всей души желать, чтобы они, средние все-европейцы, полетели вверх тормашками в какую-нибудь цивилизацией же ископанную бездну! Туда этой мерзости, этому “пиджаку” и дорога! Заметьте, кстати: Луи Блан в одной из речей своих (по свидетельству русских журналов) говорил, что “торжествующий социализм должен будет непременно запретить большую часть машин”. А Герберт Спенсер (либерал) стращает: социализм есть ужасное порабощение общинам и деспотическому государству! Вот и та остановка подвижности, посредством которой социализм может задержать (но не навсегда устранить) приближение неминуемого все-таки “светопреставления”...”52 (24.4.1889): “...Если новая сословность у нас утвердится хоть на 100 лет, то прав до известной степени Данилевский: будет своя цивилизация. Если нет и все усилия Толстого дадут плоды такие же непрочные, как французская реакция 20-х годов, то наша будущность пойдет по разрешении Восточного вопроса очень быстро: или по пути Влад. Соловьева (т.е. придется искать другого рода сильную дисциплину), или по пути самой крайней революции <...> Господи, спаси Россию!”53 (6-23.7.1888): “Вообще сказать: 1) Государство должно быть пестро, сложно, крепко, сословно и с осторожностью подвижно.— Вообще сурово, иногда и до свирепости. 2) Церковь должна быть независимее нынешнего. Иерархия должна быть смелее, властнее, сосредоточеннее. Церковь должна смягчать государственность, а не наоборот. 3) Быт должен быть поэтичен, разнообразен в национальном, обособленном от Запада единстве. Или совсем, например, не танцевать, а молиться Богу; а если танцевать, то по-своему, выдумать или развить народное до изящной утонченности и т.п. 4) Законы, принципы власти должны быть строже; люди должны стараться быть лично добрее; — одно уравновесит другое. 5) Наука должна развиваться в духе глубокого презрения к своей пользе. Если же Россия не пойдет ни по этому пути, указанному мною (по пути. естественно вышедшему из прежнего славянофильства), ни по пути другой дисциплины — по дороге в Рим, указанной Соловьевым, — то она (Россия) распустится сперва очень пошло в либеральном и безцветном все-славянстве; а потом протянет не хуже Франции лет сто. опускаясь быстро все ниже и ниже и... погибнет! — Как она может погибнуть? Очень легко даже и как Государство. Вообразим себе, что лет через 50 каких-нибудь весь Запад сольется (мало-помалу утомленный новыми европейскими войнами) в одну либеральную и нигилистическую республику наподобие нынешней Франции (она надолго и <неразборчиво> к прочной монархии не сумеет уже вернуться). Положим, что и эта форма солидной будущности не может иметь, но так как всякое, хотя бы и преходящее, но резкое направление человеческих обществ находит себе непременно гениальных вождей, — то и эта обще-федеративная республика лет на 20-25 может быть ужасна в порыве своем. Если к тому времени славяне, только отсталые от общего разрушения, но не глубоко по духу обособленные, со своей стороны не захотят (по некоторой благой отсталости) сами слиться с этой Европой, а будут только или конституционным царством, или даже и без конституции, только, как при Александре II-м, монархией, самодержавной в центре и равноправной, однообразно-либеральной в общем строе, то республиканская все-Европа придет в Петербург ли, в Киев ли, в Царьград ли и скажет: “Откажитесь от вашей династии или не оставим камня на камне и опустошим всю страну”. И тогда наши Романовы, при своей исторической гуманности и честности, — откажутся сами, быть может, от власти, чтобы спасти народ и страну от крови и опустошения. И мы сольемся с прелестной утилитарной республикой Запада... Стоило “огород городить”! Хороша будущность! Но если мы будем сами собой, — то мы в отпор опрокинем со славой на них всю Азию — даже мусульманскую и языческую и нам придется разве только памятники искусства там спасать. И так как гибнуть когда-нибудь нужно, то пусть славянство независимое и великое, религиозное (так или иначе: по-Оптински или по-Соловьевски), сословное, мистическое, поэтическое, пусть оно лет через 500 будет жестоко завоевано пробужденными китайцами и пусть покажет новые и последние (перед концом света) примеры Христианского мученичества... Это и для достоинства нашего лучше, и для спасения наибольшего числа душ, конечно, выгоднее, чем любезное примирение с утилитарной подлостью будущей (и неизбежной) Западной все-республики. Что-нибудь одно: или путь обновленной духовно дисциплины (Римской ли, Византийской ли, все равно в этом случае) — или путь слияния зря сперва с безцветными все-славянами, а потом растворение в серой машинной все-Европе...” 54 (3.6.1890, Оптина Пустынь): “...Допустивши даже, что будут еще (до неизбежного и надвигающегося светопреставления) один или два новых культурных типа, мы все-таки не имеем еще через это права (рационального) надеяться, что этот новый культурный тип выработается непременно весьма уже старой Россией (900 лет с крещенья! И больше 1000 с призвания князей!) и ее славянскими единоплеменниками, отчасти переходящими (как болгары и сербы) прямо из свинопасов в либеральных буржуа, отчасти (как чехи и хорваты) давно уже насквозь пропитанными европеизмом. И мне бы очень хотелось хоть с того света увидать этот новый и пышный (4-х основный — по Данилевскому) культурный всеславянский тип! — Но увы! Признаки благоприятные есть; но они так слабы и так еще мелки... И неблагоприятного со всех сторон так много, что мне, признаюсь, все чаще и чаще представляется такого рода печальная картина: эта национальная и религиозная реакция, которая теперь довольно сильна в русском обществе, не есть ли это одна из тех кратковременных реакций к лучшему, к здоровью и силе, которые иногда испытываю на себе и я (например) в моей старости? — Таких малых реакций, небольших обратных течений на старой почве было в истории много (постарайтесь припомнить); но все это не было реакцией вековой на новых основах; примерами последних были: Византийское Православие, потом через 400-500 лет для Запада — феодализм и Папство; а для Востока — мусульманство и буддизм (привившийся в Китае и Тибете). Хорошо — кабы так; иногда я думаю (не говорю мечтаю, потому что мне, вкусам моим это чуждо, а невольно думаю, объективно и безпристрастно предчувствую), что какой-нибудь русский Царь. — быть может, и недалекого будущего, — станет во главе социалистического движения (как Св. Константин стал во главе религиозного — “Сим победиши!”) и организует его так, как Конст<антин> способствовал организации Христианства, вступивши первый на путь Вселенских Соборов. — Но что значит “организация”? Организация значит принуждение, значит — благоустроенный деспотизм, значит — узаконение хронического, постоянного, искусно и мудро распределенного насилия над личной волей граждан. Поэтому либерал (по выводам своим дурацким, а не основам, вполне верным) Спенсер с ужасом видит в социализме новое грядущее государственное рабство. И еще соображение: организовать такое сложное, прочное и новое рабство едва ли возможно без помощи мистики. Вот, если после присоединения Царьграда небывалое доселе сосредоточение Православного управления в Соборно-Патриаршей форме (разумеется, без всякой теории “непогрешимости”, — которую у нас и не потерпят) совпадет, с одной стороны, с усилением и усилением того мистического потока, который растет еще теперь в России, а с другой — с неотвратимыми и разрушительными рабочими движениями и на Западе, и даже у нас (так или иначе), — то хоть за две основы — религиозную и государственно-экономическую можно будет поручиться надолго. — Да и то все к тому же окончательному смешению несколько позднее придет. — Человечество, без сомнения, очень устарело. Сама сила точной науки,* /* Или вернее: ее приложений. — Прим. К.Н. Леонтьева./ на которую почти все молятся и против которой даже столь смелый Еп<ископ> Никанор и я, которому терять в литературе нечего, едва-едва смеем кой-что говорить, — сама сила этой науки есть признак глубокого устарения; — стариковский интерес: “удобства, удобства, удобства”... И Эд. ф<он> Гартман верно “чует” дело, когда говорит, что признак близости конца для человечества есть преобладание сознательного над безсознательным. В этом он совпадает с Христианством: “плоды древа познания добра и зла” убийственны для людей. И, насытившись ими до высшей меры своей, — человечество уже не найдет обратного пути к “древу жизни”. <...> Но как бы то ни было, будет ли новый культурный тип или нет, славяне ли с непривычки как-нибудь нечаянно с действительно новой, неевропейской и нелиберальной культурой в одно утро проснутся, или они, попытавшись чуточку сделать что-то свое, полезное и половинное, после взятия Царьграда, — лопнут, как мыльный пузырь, и распустятся немного позднее других все в той же ненавистной всеевропейской буржуазии, а потом будут (туда и дорога!) пожраны китайским нашествием и т.д. и т.д... Во всяком случае — про Данилевского можно сказать, что он сделал великий шаг — указанием на эти культурные типы. Можно ведь и так его теорию обернуть: существование разных культ<урных> типов есть признак жизненности человечества; — невозможность создать новый, смешение всех типов в один средний — есть признак приближения человечества к смерти. Данилевскому принадлежит честь открытия культурных типов. — Мне — гипотеза вторичного и предсмертного смешения”55. В.С. Соловьев (1853-1900), философ (14.3.1889): “..Я не верю в будущность самостоятельных государств. Ведь одной европейской войны было бы достаточно, чтобы смести нынешние политические границы среди христианского человечества и уготовить пути для Всемирной монархии — Христовой, если государи и народы исполнят свой долг, или же, в противном случае, — антихристовой” 56.* /* Ср. у К.Н. Леонтьева: “Против объединения всех когда-нибудь в одно государство нет никаких указаний. Всемирность религиозная не требует, конечно, космополитических граждан и культур, как думают иные; это вздор; но она и не запрещает их. Христианское учение об этом умалчивает” 59./ “Обыкновенный народ, желая похвалить свою национальность, в самой этой похвале выражает свой национальный идеал, то, что для него лучше всего, чего он более всего желает. Так, француз говорит о прекрасной Франции и о французской славе (la belle France, la gloire du nom Francais); англичанин с любовью говорит: старая Англия (old England); немец поднимается выше и придавая этический характер своему национальному идеалу, с гордостью говорит: die deutche Treue. Что же говорит в подобных случаях русский народ, чем он хвалит Россию? Называет ли он ее прекрасной или старой, говорит ли о русской славе или о русской честности и верности? Вы знаете, что ничего такого он не говорит, и, желая выразить свои лучшие чувства к родине, говорит о “святой Руси”. Вот идеал: и не либеральный, не политический, не эстетический, даже не формально-эстетический, а идеал нравственно-религиозный”57. Однако, как писал историк Церкви А.В. Карташев (1875-1960): “Призванием** /** В.С.Соловьев (1888): “...Идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности”60 — Сост./ легче всего пренебречь: прежде всего — не угадать и не осознать его, соблазниться чужим путем, заблудиться, или, узнав, залениться, возмечтать получить все даром, без усилий и — пропасть исторически”58. Противостояние России и Европы, а в конечном итоге Православия и составных будущей единой религии антихриста продолжается и ныне. Свидетельство тому — беседы современного старца (сентябрь 1990): “Приблизились последние дни Запада, его богатства, его разврата. Внезапно, постигнут его бедствия и пагуба. Богатство его неправедное, злое, угнетает весь мир, и разврат его как разврат нового и худшего Содома. Наука и техника его — безумие нового, второго Вавилона. Гордость его — гордость богоотступническая, сатанинская. Все дела его — на потребу антихриста. Им овладело “сборище сатанинское” (как предсказано в Апокалипсисе 2, 9 и 3, 9). И если не остановить его, оно преждевременно воцарит антихриста. Наступило предреченное “уныние и недоумение народов” (Лк. 21, 25). Все доброе на Земле измучено и изнемогает, и молитвы страдальцев Божиих поднялись к Престолу Вседержителя. Гнев Божий огненный на Запад, на Вавилон его. И вот, пришел час Суда над ним, как предсказано в Откровении (Отк. 14, 7), И Вавилон уже пал в духе пред Престолом Божиим от гнева Его. Пал, пал Вавилон! Великая, конечная блудница! Яростным вином разврата своего она напоила все народы! (Отк. 14, 18; 17, 2; 18. 2). “Выйди от нее. Народ Мой!” (18, 4) — Церковь Божия. Православная. Скоро раздастся с неба: воздайте этой великой блуднице, развратнице сатанинской, как и она творила нам, и вдвойне воздайте ей по делам ее! (Отк. 18, 6). И будет сожжена огнем гнева Божия, ибо силен Господь Бог, судящий ее! (Отк. 18, 8). Горе сынам и дочерям Запада и Вавилона его! Горе возлюбившим Вавилон Запада и роскошь его (Отк. 18, 3) и высоту его на краю Запада, небоскребы его! Горе надеющимся на Вавилон и мыслившим овладеть миром посредством его! В один час придет Суд на него и погибель его, — только дым от него будет до неба! Надеявшиеся на Запад и отдавшие душу ему останутся безо всего! А вы восклоните головы ваши и возрадуйтесь, страдальцы Божии, и все добрые, смиренные, терпевшие зло в упование на Бога! Возрадуйся, Народ Православный, многострадальный, Оплот Востока Божиего, страдавший по Воле Божией за весь мир,— и весь мир обязан тебе! И потому к тебе более всех относится ныне это сказанное Господом: “Не бойся, малое стадо! Ибо Отец Ваш благоволил дать вам Царство” (Лк. 12, 32). И тебе, ради Избранных в тебе, даст Бог Силу на исполнение великого и конечного Обетования Сына Своего Единородного Возлюбленного о последней проповеди Евангелия Его в мире перед концом мира. во свидетельство всем народам (Мф. 24.14), читающий да разумеет! Все это приблизилось и стоит при дверях! Глас вопиющего ныне в мире: “Убойтесь Бога и воздайте Славу Ему!” (Отк. 14, 7). Заповедь Господа всем благоверным: “Бодрствуйте на всякое время и молитесь, да сподобитесь избежать всех сих будущих бедствий и предстать пред Сына Человеческого” (Лк. 21, 36). К этому же относится предсказание великого Апостола языков: “Когда будут говорить: “мир и безопасность”, тогда внезапно постигнет их пагуба, подобно как мука родами постигает имеющую во чреве, и не избегнут!” (1 Фее. 5, 3, подлинный др.-еллинский текст 6-10 слов: “пагуба” без артикля, т. е. неопределенная, зачатая в душах людей и развивающаяся, как беременность, т. е. эти подлежащие погибели люди сами зачали в себе свою погибель, а вышние силы только осуществляют ее, как жатву — Отк. 14, 15-16). Надменность и злорадство Запада о бедствиях в России сейчас обратятся еще большим гневом Божиим на Запад. После “перестройки” в России начнется “перестройка” на Западе, и там откроется невиданный раздор, междоусобица, смута, падение властей, развал, анархия, моры, голод, людоедство, невиданные ужасы накопленного в душах зла и разврата. Господь даст им жать то, что сеяли много веков и чем угнетали и развращали весь мир. И поднимется на них все злодейство их. Россия выдержала свое искушение, ибо имела в себе мученическую Веру и Милость Бога и Избрание Его. А Запад этого не имеет и потому не выдержит. И будет по слову Пророка: “Не радуйся ради меня, неприятельница моя! Хотя я и упал, но встану, хотя я во мраке, но Господь Свет для меня! Гнев Господень я буду нести, потому что согрешил пред Ним, доколе Он не решит дела моего и не совершит Суда надо мною, — тогда Он выведет меня на свет, и я увижу Правду Его! И увидит это неприятельница моя, и стыд покроет ее, говорившую мне: “Где Сущий. Бог твой?” Насмотрятся на нее глаза мои, как она будет попираема подобно грязи на улицах... И земля та будет пустыней за вину жителей ее, за плоды (последствия) деяний их” (Михей 7, 8-13). Так будет с Западом. “Итак, не оставляйте упования вашего, которому предстоит великое воздаяние! Терпение нужно вам, чтобы, исполнив Волю Божию, получить Обещанное. Ибо еще немного, очень немного, и Грядущий придет и не умедлит! Праведный Верою жив будет. “А если кто поколеблется, не благоволит к тому Душа Моя, говорит Господь. Мы же не из колеблющихся на погибель, но стоим в Вере ко Спасению души” (Евр. 10, 35-39). Осанна в Вышних — Спасение в Вышних! Благословен Грядущий во Имя Господне! Россия ждет Бога! Русскому Народу нужен только Вождь, Пастырь. Царь, избранный от Бога, и он пойдет с ним на любой народный подвиг! Только Помазанник Божий даст высшее и сильнейшее ЕДИНЕНИЕ Русскому народу”61. Назад | Содержание | Вперед |
|||||
| На главную | | |||||