Священник Лев Шихляров
Христианство и проблемы половых отношений


Древние религии и половые символы

     Когда современный человек читает в древних религиозных мифах о том, что Афродита вышла из пены морской, образованной от оскопления бога Кроноса, о "любовных интрижках" громовержца Зевса, о "пастушеских забавах" Кришны, когда он видит изображения известного храма в Индии, росписи греческих амфор или финикийские барельефы, духовная жизнь древних людей предстает пред ним как увиденная на небесах и соответственно спроецированная в земной жизни непрекращающаяся сексуальная оргия, в которую вовлечены боги, духи, люди и животные. У иных это вызывает отвращение, у иных - восторг (так, В. Розанов восторгался древнеегипетским изображением пастуха соединяющегося с овечкой, как свидетельством близости к природе, естественности и неиспорченности), но чаще всего - иронию. Однако факты повсеместной распространенности в древнем мире религиозно-сексуальной символики нуждаются в осмыслении.
     Попробуем обратить свой взор к "детству" человечества. Ребенок чувствует Бога сердцем больше чем умом, он чист душой и чрезвычайно доверчив, он меньше взрослого чувствует свою выделенность из природы и часто с одинаковым интересом относится к механической игрушке, к живому зверьку, к новому человеку. Подобно этому и древний человек живо ощущал реальность Бога-Творца, Отца, также и "братство" с живой и неживой природой, но имея менее развитое сознание, выражал свои внутренние переживания через простые и наглядные символы.
     Веру в воскресение после смерти могло символизировать зерно, сгнивающее в земле и прорастающее в "новую жизнь". Божию мощь и способность к оплодотворению мог изображать бык или медведь. Прочность Божьего миропорядка - гигантский камень. Ум, ловкость, "ласку" Божества - звери семейства кошачьих. Духовный полет, стремление в Царство неба - птицеголовые и крылатые боги. Но, естественно, человек обращался и к самому себе и в себе пытался найти яркий символ Бога, свидетельство "образа и подобия", взаимосвязи (напомним "религия" = "связывание").
     Когда человек думал о Боге, как о Том Отце, Который творит мир и человека, Который наполняет "семенем" Своим каждую частицу космоса, Который подает жизнь бесчисленным существам и их потомству, он видел в Боге мужское и в себе находил соответствующий знак - мужской половой орган. Так возник "фаллический культ".
     Было время, когда во многих государствах можно было встретить огромные статуи в виде фаллоса, служившие объектами религиозного поклонения (иногда они стояли целыми ансамблями). Существуют изображения быков или царей (царь - посредник между Небом и народом, земная "ипостась" Божества) с подчеркнуто увеличенными половыми органами, говорящими о креативной мощи и готовности к оплодотворению. В Библии читаем о проникновении языческих культов в духовную жизнь Израиля: "И устроили они у себя высоты и статуи и капища... и блудники... делали все мерзости тех народов, которых Господь прогнал от лица сынов Израилевых" (3Цар. 14, 23-24). Конечно, "мерзостью" этот культ, как и многое другое, становится в свете возвышенного учения Ветхого Завета, но для древнего человека этот примитивный символ был очень важен (ниже увидим что и в Ветхом Завете мужской орган играет важнейшую роль).
     Когда человек думал о Божестве, как о той таинственной Бездне, из которой рождается мир, о той Божественной силе, которая дает земле плодородие вскармливает каждое творение, он различал в Нем женское и в себе также находил соответствующие знаки. Так появляется частный случай культа Богини-Матери,- культ женского лона. Свидетельство тому - большое количество т.наз. "безобразных венер" - женских ритуальных фигурок, порой без головы, но с неестественно выпяченными грудями и животом, говорящими о постоянстве вселенской "беременности" и мощи рождающей энергии Бога.
     Нетрудно догадаться, что и процессы происхождения мира, сотворения людей и природы символически представлялись древнему человеку в виде половых процессов. Весь мир, духовный и материальный, был как бы игрой духовных сексуальных сил. Соединяются боги, от них рождаются новые боги, духи, сущности, энергии. Соединяются люди, рождая потомство. Половое совокупление рассматривалось как символ "небесного совокупления" и потому было священным. Неудивительно, что до сих пор у некоторых народов первое брачное совокупление происходит в храме, что девушку может лишить невинности жрец и т.п. В этой связи интересно вспомнить о вавилонском культе "священного брака". В праздничный день, раз в году, царь восходил в храм Астарты для того, чтобы соединиться со жрицей этого храма; и оттого, что, с одной стороны, царь как бы воплощал в себе духовные чаяния и молитвы всего подвластного ему народа, нес его "душу" и "плоть", и был личностью, представлявшей пред Божеством грехи и добродетели подданных и ответственной пред высшим Судьей за смысл своего правления, а, с другой стороны, жрица символизировала воплощенную "ипостась" Божества, то сам акт совокупления, обставленный пышным ритуалом, означал для вавилонян, как ни странно это звучит, приобщение к Божественному, к бессмертию, ко спасению, становился символом соединения с Богом каждого человека (напомним: "религия" - "соединение").
     Другой пример - сочетания сексуальности с магией, уже не на символическом, а на энергетическом уровне. Существует старое повествование о женщине-шамане, пытавшейся найти убийцу. Привязав к углам шатра четырех молодых обнаженных мужчин, женщина металась между ними, и в своем волховании, как бы сказали сейчас, "сублимировала" половые "токи" в экстаз соединения с низшим духовным миром.
     Конечно, подобные символические действа не были безобидными. Священный брак вырождался в "храмовую проституцию" Междуречья и в оргиастические действа развращенных римских императоров, а поклонение родовому процессу в древней Сирии доходило до исступления, во время которого молодые люди, оскопляя себя, бросали детородные органы на алтарь для "оплодотворения" Астарты. Попытки переживания религиозно-сексуального экстаза, иногда с целью победить, "обмануть" плоть религиозно обосновать половую разнузданность были и у христианской секты николаитов (Отк. 2 гл.), и в русском хлыстовстве, и в тантризме, и у современной американской "Церкви любви". Распутин также находится в русле этой традиции.
     Но в целом можно сказать, что грубая половая символика на определенном этапе сыграла свою роль, и в ней самой по себе не следует усматривать развращенность или замкнутость на сексуальном, но как и вся сфера духа дохристианского мира, она нуждалась в преображении.